Возвращение к себе

В отечественном кинематографе произошло событие – молодые столичные ребята на собранные добровольцами деньги объездили Архангельскую и Вологодскую области, где отсняли заповедные деревни и погосты, записали стариков, их рассказы, размышления, истории. Сценаристом этого кино выступил Глеб Кузнецов, режиссером – Софья Горленко.

В документальной ленте нет никаких закадровых сценариев – мы слышим голоса лишь тех, кто там живет, на месте, от земли. Грандиозные виды русской северной природы, уходящее узорочье деревянного зодчества, милые, добрые, трогательные лица аборигенов глубинки… Фильм покоряет своей серьезностью, глубиною поднимаемых тем, но при всем при этом и какой-то страстной верой в собственные силы, в свой народ, в себя и в нас. И эта смесь нам так знакомой боли и надежды об Отечестве, о забываемой нами Родине – приковывает взгляд и покоряет сердце.

Вообще, когда ты смотришь этот фильм, поначалу есть такое чувство, что наблюдаешь чуть ли не инопланетян. И только под конец картины понимаешь, что настоящие инопланетяне – это мы сами. Запертые в городах-каморках, бегающие по кругу за чем-то там сиюминутным, наносным, неважным. Забывшие о небе, о традиции, о собственной земле. Растерявшие по этой суете все то, что было нами, было нашим. Там, когда-то, в лицах наших предков, матерей, отцов. Мы стали пришлыми на собственной земле.

Оборваны все связи. Мы ведь не помним свои семьи, дальше бабушек и дедушек – не помним. Нам наша же традиция, что текла по жилам каждой нашей бабушки, когда она еще была ребенком – уже чужда и непонятна. Все то, что было нами, переносится в музей. Пусть там лежит, раз в жизни – сходим. Фольклор – забыт, стал уделом специалистов. Над верой – потешаемся, зубоскалим. Деревни, старики, земля – все это не для нас. Нас манят огни больших городов. Каморки, беганье за мелким, суета. И в этом нам видится такая важность!

И вот вдруг фильм о людях, что почему-то еще живы. Во всех возможных смыслах. Живы там, где уже никто, как вроде бы, и жить уже не должен. Живы тем, что проснулись от этого наркотического сна урбанизации и вырвались на волю, на простор. Ушли от этого всего, от этой мути, морока. Ушли со страхом, в неизвестность. И обнаружили вдруг – счастливы! Что это то, что было неизвестным и забытым, непонятным, что это вдруг и есть совсем другая, настоящая, совсем другим наполненная – жизнь.

Мы видим в фильме много совершенно разных лиц. И первые из них, как и вторые – вот неожиданность – не старики, не потерявшиеся в жизни мужики, а молодые пары, что вполне осознанно пришли на эту землю из, казалось бы, желанных многим «городов возможностей» - Санкт-Петербурга и Москвы. И они всё знают, понимают, улыбаются вопросам. Очень просто улыбаются. Они наелись досыта цивилизацией и не нашли в ней что-то главное и что-то нужное, себе.

Вот пара молодых из Петербурга. Решили в отпуске проехать, посмотреть на заповедные места. И не смогли забыть. Живут теперь в большом, просторном, деревянном доме. Тепло, уютно, тихо, всё своё. Тихонько подрастают малыши, и старшая уже старается помочь отцу укладывать поленья в печь, а после маме - выпечь свой, домашний хлеб. А маме с папой нет и тридцати. И смотрят позже, уже вечером, в глаза, спокойным умным взглядом. И говорят, и говорят, и говорят. О том, что как-то стало модно жить как винтик в городе, но вдруг совсем не модно быть хозяином себе, своему дому, времени, судьбе. И молодой отец, «наевшийся», как видно, всех этих немых вопросов, всё больше удивляется уже не сам себе, а тем, кто остается там, в пространстве городских коробок:
- Основная часть населения считает нас марсианами. Для них это всё естественно и непонятно. Потому что им не понятно, что мы здесь делаем. Да мы ничего не делаем – просто живем. Просто нравится. Нравится пожить. Круто торговать телефонами в каком-то там салоне, но не круто жить здесь. Вопрос, как в людях разбудить вот это чувство хозяина на своей земле...

Этот фильм о нашем умирании. О вымирании русского народа, русских деревень, забвении традиции, культуры, памяти и веры. Фильм о нашем саморазрушении. В каком-то непонятном, горделивом упоении. Но фильм еще о том, что кто-то не согласен. Что есть сопротивление. Движение назад, к чему-то настоящему. Есть люди, кто еще сопротивляется. И возвращается к корням. Пытается и хочет. И счастлив в этом. Вопреки.

Для белгородцев в фильме есть свое, особое значение. Ведь он снимался в тех местах, где рос ребенком будущий епископ белгородский Никодим, что был биографом святителя Иоасафа и был убит в Гражданскую войну. Показаны места, где он ходил ребенком в школу, где похоронен был его отец. На кадрах храмы, где он бывал, молился, чьи реликвии спасал для истории и передавал в музей. Нет, в фильме нет о нем ни слова. Но есть места, где вырос наш святой, священномученик.

По ходу фильма пару раз упоминается, что Русский Север был отличен тем, что люди там не знали крепостного права. Тут есть прямая связь и с нашим краем – на Белгородчине ведь первые крепости и села заселялись русскими служивыми, де факто – пограничниками и их семьями. Это были русские села однодворцев, лично свободных людей. Они служили лишь государю и крепостными никогда не были. Уже потом, когда Черта закрыла собой всю центральную Россию, сюда от польских панов массово бежали украинцы, и вот их уже селили во владениях Юсуповых, Шереметевых, Головиных. Именно эта, вторая волна заселения с юга и составила какое-то число крепостных. Но костяк населения края – потомки лично свободных. Так, наблюдая Север, мы можем что-то для себя понять и об уже ушедшем Юге.

Мы – вымирающий народ. В городах это пока не так заметно, как в деревне. Но когда это станет заметно в городах, что-либо менять и спасать уже станет поздно. Город отбивает желание создавать большие семьи, а зачастую и семьи вообще. И говорить обо всем об этом – нужно. И этот фильм для тех, кто давно устал от города и от потери смысла. Как повод к разговору, как пролог к нему. К размышлению, внутри себя. Если не говорить и не показывать сейчас, то когда тогда? И с кем?

Для начала об этом надо хотя бы говорить и думать. Внутри себя, в кругу друзей. Альтернатива городскому рабству – есть. Она, конечно, тоже не без испытаний, не без сложностей, со своими темными углами. Но она есть. И мне кажется, об этом важно помнить и иногда – обдумывать. Если это будет помниться и обсуждаться, то дойдет со временем до тех, от кого зависят будни наших сел, создание для них чуть-чуть других условий – правовых, инфраструктурных, логистических, и это будет уже сдвиг, большое дело.

- Звонить надо во все колокола, - говорит герой из фильма, звонарь, что своим звоном сам старается расшевелить людей и разбудить в них веру в собственные силы. - Чем дальше мы от традиции, от Бога, от природы, а ведь природа, хваление этого мира – это и есть главное, что можно воздать Творцу и, соответственно, самому обогатиться. А без этого богатства ты теряешь основу, смысл жизни. А из-за этого пошли дальше пьянки, гулянки и заполнение вакуума всякой мишурой, шоу и потреблением каких-то вот сиюминутных, чтобы заполнить, чтобы убежать. Это убегание от самого себя. Далеко же не убежишь. Поэтому все равно человека тянет к природе. Творец настолько мудро всё сотворил, что человек без этой мудрости не может жить. Он истощается.

Фильм «Атлантида Русского Севера» не простой и требует усилий над собой. В нем нет какой-то развлекательности, глянца, псевдодеревенского гламура. И тот, кто о деревне и о природе судит лишь по фильмам BBC, рискует налететь на внутренний конфликт. Как происходит всякий раз при столкновении наивности с реальностью. Конечно, тут еще ведь важно, кто что ищет, ждет от таких фильмов. Кто-то ищет для себя трибуну, чтобы что-то там кому-то доказать. А кто-то ищет дверь. Туда, где сам хотел бы быть, но так и не осмелился. Вот «Атлантида» - это дверь. В огромный мир. В другую жизнь.

*В Белгороде документальный фильм «Атлантида Русского Севера» демонстрировался в кинотеатре «Победа» 22 сентября.