Пленники безверия

В каком возрасте мы перестаем верить в справедливость? Наверное, у каждого это происходит по-разному. Одни уже в начальной школе, сталкиваясь с несправедливыми оценками учителя, осознают, что справедливость относительна. У других вера эта разбивается во время неудачной попытки поступить в институт, третьих разочарование настигает в кабинете работодателя, безжалостно задушившего инициативу. Чаще всего мы забываем о неприятных эпизодах и продолжаем жить с надеждой, что рано или поздно справедливость восторжествует. Но более всего люди жаждут справедливости, когда лишены свободы и от них почти ничего не зависит. Они нанимают адвокатов, те представляют их интересы в суде, суд выслушивает стороны защиты и обвинения и, по идее, принимает беспристрастное решение. Недаром же Фемида изображается с повязкой на глазах.

В красивом здании Московского городского суда в центре просторного холла стоит статуя богини правосудия. С двух сторон холл огибают широкие лестницы, которые ведут в залы заседаний. Судебное заседание 23 марта по «делу пятерки», как назвала секретарь уголовное дело, возбужденное в конце июня прошлого года по статье 160 УК РФ против пятерых белгородцев — Виктора Филатова, Станислава Милькина, Александра Пивоварова, Алексея Зеленского и Павла Тищенко*, — началось с опозданием на четыре часа. После обеда коридоры суда опустели, и только судьи в развевающихся черных мантиях куда-то спешили в обнимку с объемными томами чьих-то дел. И судеб.

После утомительного ожидания адвокаты, следователь, прокурор и гости расселись на свои места, устремив взгляды на экраны, где было выведено изображение двух «клеток» СИЗО и зала заседаний. Виктор Филатов сидел в отдельной камере, перебирая бумаги. В другой — четверо обвиняемых внимательно всматривались в экран, стараясь разглядеть родных и друзей. Все они содержатся в СИЗО десятый месяц, без права свиданий и телефонных звонков, видятся только с адвокатами и получают письма с воли. Для них заседание суда кроме возможности высказаться заключает в себе окно в мир, который стал недосягаем. Судье предстояло рассмотреть апелляционные жалобы адвокатов на незаконное и необоснованное продление меры пресечения в виде заключения под стражуо замене меры пресечения с заключения под стражу, срок которого был продлен Басманным судом в конце декабря на пять месяцев — до 29 мая, на домашний арест.

Контраст эмоций

Для неискушенного наблюдателя может показаться странным соблюдение огромного количества формальностей для рассмотрения, казалось бы, простого вопроса. Тем более что решение о заключении обвиняемых под стражу даже простому обывателю видится довольно жестким. С момента возбуждения дела в октябре 2013 года против бывшего гендиректора ОАО «МРСК Центра» Евгения Макарова и директора ОАО «КорСсис» Станислава Милькина все пятеро активно сотрудничали со следствием, выезжали в Москву по первому требованию и не пытались скрыться. Никто из них ранее не был судим, опасности для общества не представляют, а инкриминируемое преступление явно лежит в экономической плоскости.

Именно на этих аргументах строили свою защиту все пять адвокатов, предлагая суду приобщить к материалам дела различные документы: свидетельство собственности на квартиру, загранпаспорт, положительную характеристику, справку о состоянии здоровья. Говорили они эмоционально и убедительно. Судья внимательно слушал и обращался к следователю и прокурору с вопросом, не возражают ли они? Прокурор Ирина Айнетдинова явно скучала. Видимо, осознание того, что ей ничего и никому не надо доказывать, делало ее голос тихим и невнятным. Изредка она с удивлением поглядывала на защитников и бросала несколько слов следователю Сергею Проворову. Последний же сидел, глядя в стол, и загадочно улыбался. Создавалось впечатление, что они заранее знают, чем закончится это заседание, и лишь удивлялись горячности адвокатов.

Со стороны казалось, что сторона обвинения давно выучила свою роль и слов в ней менять не собирается. Татьяна Лучкова — адвокат Павла Тищенко — заметила, что «это, конечно, высший пилотаж органов предварительного расследования на все наши доводы говорить: «Простите, сам дурак!»

— Если я говорю, что инкриминируемое деяние находится в сфере предпринимательской деятельности, то объясняю это с отсылкой на постановление пленума Верховного Суда, на обзор практики ВС. Почему ни одна судебная инстанция будто бы не видит очевидного? Я понимаю, Фемида с закрытыми глазами, но где же состязательность сторон? Почему никто не обращает внимания на обзор судебной практики, рекомендованной к правоприменению? — недоумевает адвокат. — Есть такой ребус: ретивые полицейские арестовали дерево. Вопрос: почему? — Потому что у дерева есть ствол! А у нас в деле нет даже ствола.

Следствие не привело никаких данных, ни подтверждающих причастность к преступлению, ни указывающих на то, что обвиняемые скроются (у всех сданы загранпаспорта), ни назвав, к какой же области относится преступление, если не к экономической. Все аргументы адвокатов на протяжении всех месяцев предварительного следствия разбиваются о полное равнодушие. Прокуратура на это закрывает глаза, приводя один аргумент — все законно и обосновано. «Но это же не ребус с полицейскими! — продолжала попытки достучаться до обвинителей Лучкова. — Хотя бы на один наш аргумент приведите свои доводы, почему наши подзащитные должны оставаться под стражей? Но хоть кто-то откройте глаза на то, что происходит!» Судья Олег Гайдар оставался беспристрастен, прокурор утомленно поддерживала рукой подбородок, следователь смотрел в стол и улыбался.

Камерный хор

В день заседания на первой полосе газеты «Коммерсант» приводились данные, что только за 2015 год в России резко выросло количество уголовных дел по экономическим статьям. Их число увеличилось на 22% и составило более 230 тысяч. Приводились и слова президента о том, что нельзя возбуждать уголовные дела в отношении предпринимателей без тщательной проверки. Но, видимо, в СК не подозревают о существовании статьи 108 УПК РФ, согласно которой «заключение под стражу в качестве меры пресечения не может быть применено в отношении подозреваемого или обвиняемого в совершении преступлений, предусмотренных статьями 159, 160, 165, если эти преступления совершены в сфере предпринимательской деятельности».

Несмотря на тысячи документов в следственных материалах, сторона обвинения упорно отрицает, что дело касается предпринимательской деятельности. Не смущает ее и то, что все обвиняемые работали в коммерческой структуре, а в основе обвинения лежат договорные отношения. В своей речи Станислав Милькин, словно подводя черту под выступлениями защитников, вновь привел аргументы, которые невозможно опровергнуть, поскольку все материалы, имеющиеся на сегодняшний день в деле, лишь подтверждают правоту адвокатов.

— Я являлся генеральным директором общества, которое осуществляло экономическую деятельность. Это под сомнение не ставится. В штате было около трех тысяч человек, официально трудоустроенных и получавших заработную плату, выплачивались все налоги. Это под сомнение не ставится. Мы оказывали услуги надлежащего качества в полном объеме, получали за это деньги на расчетные счета — и это под сомнение не ставится, — спокойно констатировал Милькин. — Все это подтверждает и представитель со стороны обвинения — генеральный директор Курскэнерго. На основании решения акционеров мы выплачивали из прибыли дивиденды. Общество работает по сегодняшний день и получает прибыль — это легко проверить. Разве не очевидно, что все это признаки предпринимательской деятельности?

Вопрос явно был адресован следователю и прокурору, но прозвучал как риторический. При этом вызывает недоумение, почему следователь в нарушение всяких правил вызывает обвиняемого в следственный кабинет в отсутствие адвоката. Алексей Зеленский по непонятной причине был переведен в отсек изолятора, где содержатся больные туберкулезом, а содержание в СИЗО Александра Пивоварова может стоить ему жизни — до сих пор не была проведена судебно-медицинская экспертиза состояния его здоровья из-за отказа следствия. С какой целью оказывается дополнительное давление на обвиняемых, если уже сам факт их заключения под стражу можно считать достаточно суровой мерой? Возможно, следствие зашло в тупик? Отчасти ответ на этот вопрос дал в своей речи Виктор Филатов, обращаясь исключительно к судье.

— Зная, что наше государство ориентировано на защиту прав и свобод гражданина и человека, а вы, ваша честь, действуете как представитель государства, я обращаюсь к вам и постараюсь быть краток, — пояснил свой выбор Филатов. — К тому, что сказал мой адвокат, я хочу лишь добавить, почему мы здесь находимся. Да потому, что если мы здесь не будем находиться, дело просто развалится и кому-то за его заказ и возбуждение придется ответить. 24 февраля вернули в Басманный суд мою жалобу от 30 июня 2015 года на незаконное возбуждение данного уголовного дела. Это показательный пример неэффективности и волокиты следствия, прокуратуры, которая осуществляет надзор, и всех, кто им помогает, в частности, представителей Басманного суда. Почему эта жалоба не была рассмотрена на протяжении 8 месяцев? А потому, что нужно приводить аргументы, которых просто нет. Ни я, ни другие подозреваемые не имеют никакого отношения к растрате средств, потому что сам факт растраты не доказан. Я благодарен адвокату Вячеславу Цымбалу, который с первого дня пытается погрузиться и разобраться в этом деле с тысячей надуманных томов.

Александр Пивоваров, которому было непросто выдержать шестичасовое заседание, зачитал свою жалобу об отсутствии какой-либо квалифицированной медицинской помощи и горько добавил: «Каждое слово в постановлении судьи Карпова (Басманный суд), за исключением наших фамилий, ложь. Суд просто выступил на стороне обвинения, приведя надуманные и необоснованные основания следствия, чтобы оставить нас под стражей».

Шаг навстречу

Вячеслав Каленикович Цымбал — самый зрелый и опытный адвокат, ему в июле исполнится 89 лет. При этом он настоящий борец, закаленный еще в советские годы. Хотя о тех временах он вспоминает тепло. Рассказывает, что наручники на заключенных одевали только в зале суда после объявления расстрельного приговора, тогда как пятерых энергетиков в зал Басманного суда привели с овчарками и в наручниках.

Полагаю, что именно его цепкий ум и невероятная скорость мысли помогли и другим адвокатам выстроить стройную логику защиты. Это либо что-то другое повлияло на решение судьи, но по лицам всех участников процесса было видно, что оно стало неожиданным. Суд постановил изменить декабрьское решение Басманного суда и заменить пять месяцев заключения под стражей на четыре — до 29 апреля. Эта первая, хоть и маленькая, победа защиты за все эти долгие месяцы, когда надежда на справедливость медленно умирала, воодушевила и адвокатов, и обвиняемых.

Признаюсь, что я от судьи ожидала большего — если не полного освобождения из-под стражи, то хотя бы замены меры пресечения на домашний арест, о чем ходатайствовали адвокаты. Во-первых, потому, что защита была на высоте, тогда как следователя и прокурора сложно назвать убедительными. Во-вторых, репутация судьи Олега Гайдара не имеет клейма его коллеги Артура Карпова, которого называют «штатным слугой СК». Ну и, в-третьих, я продолжаю верить в справедливость. Наверное, это наивно и смешно, но что можно поделать, если до сих пор мне хочется плакать от слов короля: «Когда-нибудь спросят: „А что вы, собственно, можете предъявить?“ И никакие связи не помогут сделать ножку маленькой, душу большой, и сердце — справедливым». Может быть, посоветовать всем обвинителям и судьям пересмотреть «Золушку»?

*Подробно в статье «Впереди времени»
«Белгородский Бизнес-Класс» № 1-2_2016