«Закодированный» город

Назначение на должность главного художника города Тараса Костенко вызвало у посвященных некоторое недоумение – зачем самодостаточному дизайнеру и популярному скульптору понадобилось идти во власть, да еще и «на передовую» – в городскую архитектуру, чиновники которой нередко подвергаются критике горожан? Работа нервная, ответственная и, откровенно говоря, не совсем свободная для человека, привыкшего творить «без купюр».

Мы решили не откладывать в долгий ящик знакомство с новым главным художником и задать ему несколько волнующих нас вопросов. Попросили отвечать даже на неудобные из них честно и откровенно – точно так, как мы рассказываем на страницах журнала о проблемах белгородского бизнеса. И вот что из этого получилось.

Белгородец & харьковчанин

– Тарас, вас представляют то харьковчанином, то белгородцем. Кто вы на самом деле и откуда?

– Я коренной белгородец. Здесь родился, вырос, здесь живут мои родители. Учился в Белгороде вплоть до 10-го класса. А потом моя сестра (она трагически погибла в 2002 году в авиакатастрофе) взяла меня буквально за руку и отвезла в Харьков, в художественный лицей при Харьковском художественно-промышленном институте, который я впоследствии и окончил. Сказала, что я не должен зарывать свой талант в землю, и мне надо получать профессиональное образование.

– Значит, это был не ваш собственный выбор?

– А вы знаете многих людей, четко определившихся со своей будущей профессией к 14-15 годам? Наверное, правильнее будет сказать, что родные направили меня в правильное русло и поддержали на этом пути, а это очень важно для подростка. Но если бы у меня не было внутреннего желания заниматься скульптурой, дизайном, ничего хорошего из этого все равно бы не получилось. Мне всегда нравилось лепить, с самого раннего детства. Никто меня из-под палки этим заниматься не заставлял. Сначала это был пластилин, потом глина. Учился в художественной школе. Так что предпосылки стать дизайнером были.

– Когда вы, в хорошем смысле слова, «насаждали» Белгород «бабушкой у театра», «дворником», «челноками», «девочкой на шаре» и другими полюбившимися контактными скульптурами, вас почему-то представляли харьковчанином. После института остались на чужбине?

– После учебы в аспирантуре я, действительно, остался жить в Харькове. Но я бы не стал называть это «чужбиной». Зачем перечеркивать историю? До известных всем событий Харьков и Белгород были в тесной связке – экономической, культурной, образовательной. Я оба города воспринимал и продолжаю воспринимать родными. Этот драйв в институте так меня затянул! У нас рядом с общагой была литейка. Именно там я научился отливать скульптуры. Появилось много друзей-архитекторов, художников, скульпторов. У нас была своя тусовка. Потом мы создали дизайн-студию. Нас было двенадцать. Делали классные проекты и в Белгороде, и в Харькове.

– То есть вам не приходилось участвовать в тендерах, заказы муниципалитетом делались напрямую?

– Приходилось. Но если эти работы побеждали, значит, я и мои соавторы были чуть сильнее конкурентов. К слову, я нередко делал Белгороду и подарки в виде бесплатных дизайн-проектов. Но они иногда терялись в высоких кабинетах, как, к примеру, проект ДК «Энергомаш», Дома пионеров и пр.

– А для чего вы их делали?

– Объясню на примере ДК «Энергомаш». По соседству с этим культурным учреждением, находившимся долгие годы в весьма плачевном состоянии, по моему проекту построен торгово-досуговый центр «Dukati». И мне, как дизайнеру, очень хотелось, чтобы во время будущей реконструкции дворца культуры эти два объекта не диссонировали между собой, а смотрелись органично, стильно. Попросту говоря, хотелось, чтобы строители в будущем ничего не испортили. Прошло три года, и мы сегодня имеем то, что имеем – сплошные кубики-рубики.

– Вы переживаете, когда с вашими контактными скульптурами случается что-нибудь неприятное?

– К вандализму вряд ли можно относиться спокойно. С ним, конечно же, нельзя мириться. Но часто решение проблемы лежит в финансовой плоскости. Видимо, у муниципалитета пока нет средств, чтобы поставить возле каждой скульптуры камеру. Иногда средств не хватает и на ремонт скульптур, как в случае с оторванной сумкой у челноков. Я несколько раз ремонтировал скульптуры за свой счет, но потом мне просто надоело делать это на основе благотворительности.

– Сейчас вы сидите в кресле главного художника, и какие-то вопросы решить будет наверняка проще, разве не так?

– Поживем-увидим. Я пришел не для того, чтобы лоббировать свои интересы. Я пришел защищать интересы города, горожан. Потому что, как мне кажется, мои знания, мой опыт, мое видение могут быть полезными городу, который я люблю всем сердцем и хочу сделать лучше. Да и в профессиональном плане мне хочется ставить перед собой более высокую планку, нежели проектирование частных домов, кофеен и ресторанов. Хочется заниматься городской средой. Это более масштабно, более сложно, более ответственно.

Свежим взглядом

– Тарас, вы в какой-то мере альтруист. Архитектура в сегодняшнем виде – это больше политика, нежели городское строительство. Горожане голосуют за парк, а чиновники – за инвестора-застройщика на территории этого парка. Побеждают, как правило, деньги. В ваших ли силах что-нибудь концептуально изменить?

– Градостроительных ошибок за последние 10-15 лет было допущено достаточно, и многие из них уже невозможно исправить. Но кое-какие вещи все-таки можно подкорректировать, в том числе и с помощью художественных приемов. Например, заняться внешним видом улиц, упорядочить наружную рекламу, продумать художественную концепцию внутригородских аллей, чем я, собственно, сейчас и занимаюсь.

– А чего, на ваш взгляд, Белгороду не хватает в архитектурном плане?

– Не хватает ярко выраженных архитектурных доминант, но так сложилось исторически. Эти доминанты нужно создавать, раз они нам не достались по наследству от предков, как, к примеру, жителям Санкт-Петербурга или Ярославля. Нужно выделить имеющиеся в городе смыслообразующие объекты и формировать пространство вокруг них. Хороший пример – площадь трех музеев. Что же касается создания дружелюбной городской среды, то мне, как человеку, который недавно стал папой, хотелось бы для детей организовать хотя бы микрочастичку парка Диснейленд.

– А разве территория многострадального центрального парка им. Ленина для этих целей не годится? Там и инвестор готовый имеется, который несколько лет ходит по чиновничьим коридорам со своим проектом детского развлекательного городка. Вы эту историю знаете?

– Историю знаю. Но сегодня чисто физически парк уже не сможет вместить в себя полноценный городок аттракционов. Для этого нужны большие площади. И их следует искать где-нибудь на окраинах города или даже за городом, вблизи каких-нибудь рекреационных зон или того же нового зоопарка в Сосновке. Парк им. Ленина, на мой взгляд, нужно сохранить, привести в порядок, создать там полноценную прогулочную зону с выделением пространств под локальные детские площадки, зоны отдыха горожан.

– У городской архитектуры есть четкое понимание, куда двигаться?

– Думаю, есть. Поставлена задача навести порядок в городе с наружной рекламой, и первые шаги в этом направлении уже сделаны. Есть порядок установки и эксплуатации рекламных конструкций и вывесок. И его просто нужно соблюдать. Первые две-три недели на новом посту я только и делал, что перерисовывал эскизные проекты, которые мне приносили рекламные агентства во время консультационных часов приема. Потом сказал: «Всё, баста! Либо вы читаете документ и придерживаетесь утвержденных правил, либо ваши паспорта рекламных средств и вывесок автоматически заворачиваем». У нас рекламщики не любят напрягаться. Квалифицированных дизайнеров в рекламных агентствах можно пересчитать по пальцам. Но ведь если вы берете деньги с клиента, и немалые, значит, обязаны уметь делать свою работу качественно.

– А зачем понадобились дизайн-коды улиц?

– Городская среда – очень сложная по своей структуре вещь. В ней много элементов: дома, люди, вывески, витрины. Когда они перебивают друг друга, появляется хаос. Чтобы этого не было, ввели правила хорошего тона – дизайн-код. Он уже учитывается на проспекте Б. Хмельницкого во время капремонта домов.

– А как вообще можно выдержать единый стиль на таком большом проспекте, длина которого составляет более 8 км?

– Я уже слышал мнение, что архитектура хочет всю Богданку «причесать» под новое хайтековское здание «Мираторга». Дескать, весь проспект теперь будет серо-красным. Это неправда. Объясню принцип «кодирования». Берется отрезок проспекта или улицы, допустим, от одного крупного перекрестка до следующего, и на нем выбирается здание-доминанта, архитектурное, колористическое решение которого выполнено наиболее удачно. Лучевым способом (вправо-влево) от этого здания прорисовываются фасады остальных зданий, в которых применены цветовые элементы здания-доминанты. Всего лишь элементы! Никто клонировать офисное здание «Мираторга» или аэропорта, или ТЦ «РИО» не собирается. Их все увяжут в общую картину. Задача непростая, но вполне выполнимая.

– То есть владельца магазина, парикмахерской или офисного здания когда-нибудь вызовут и скажут: «Все, друг, пора тебе перекрашиваться. А то ты нам всю картину портишь». Он спросит: «А за чей счет банкет?» И, в принципе, правильно спросит...

– Я не думаю, что в отношении предпринимателя начнутся какие-либо репрессии. Скорее всего, его постараются убедить в целесообразности применения предложенной цветовой гаммы во время ремонта, реконструкции, и дадут пару лет на то, чтобы он скопил деньги на краску. Можно, конечно, начинать закидывать меня тапками, но здесь я на стороне чиновников. Почему предприниматель не должен думать о достойном внешнем виде своего здания? Разве плевать на интересы города – это правильно, это справедливо?

Нет предела совершенству

– Спальные районы Белгорода, увы, по-прежнему, выглядят уныло и сиротливо. Ситуацию можно как-то изменить?

– Конечно, любую ситуацию можно изменить, но это не делается взмахом волшебной палочки. Есть планирование, бюджет, ресурсы и т.д. Беда в том, что наши застройщики идут по пути удешевления строительства, поэтому мы и видим эту печальную картину.

– Так, может, для них тоже уже пора прописать дизайн-код? Интересно, а частный сектор на Сумской тоже «закодируют»?

– Нет, дизайн-код разрабатывается только в отношении промышленных предприятий, магазинов и торгово-офисных центров. Частные застройщики могут спать спокойно. Хотя и им никто не запрещает строить качественно и красиво.

– Как вы относитесь к уличной росписи фасадов? Считаете ли достаточным тематический арсенал белгородских райтеров, выполняющих изредка работы по заказу администрации: патриотизм, «зеленая столица» и 60-летие Белгородской области?

– Отношусь достаточно хорошо к уличной росписи. Почему нет? Это же тоже искусство. На мой взгляд, нужно разнообразить темы белгородских граффити-художников, а пока они выполняют то, что от них требуют.

– Какие уголки Белгорода вызывают у вас теплые чувства?

– Очень люблю посещать с родителями филармонию. У меня папа – оперный певец-баритон. Люблю прогуливаться среди своих контактных скульптур, посещать музей в Прохоровке, где я выполнял в металле скульптуру «Танки. Таран». Иногда прохожусь по аллее городов-побратимов Белгорода, созданной по моему эскизу. В новогодние праздники посещаю Соборную площадь, фотографируюсь возле своего квартета снеговиков и Ангела. Когда есть свободное время, люблю просто гулять по Белгороду, как в детстве, когда деревья были большими. Иногда думаю о том, как уже преобразился город, сравнивая его с теми годами, когда я был ребенком. Хотя, конечно, нет предела совершенству.

– Тарас, вы в должности чиновника всего три месяца. Что стало самым сложным на новом пути?

– Это для меня абсолютно новая среда. Например, не могу и сейчас свыкнуться с тем, что невозможно выполнить какую-нибудь задачу быстро, молниеносно, так, как я привык. В этом я придерживаюсь высказывания Гёте: «Кто долго раздумывает, не всегда находит лучшее решение». Конечно, очень много бумажной работы. Задач ставится множество, а людей, как всегда, не хватает. Думаю, в моральном плане мне теперь станет полегче, так как перевожу в Белгород свою семью – жену и ребенка, и мне больше не придется метаться между Белгородом и Харьковом. А вообще, я не люблю сдаваться, пасовать перед трудностями. Принцип простой: впрягся – вези.