За чертой достатка

«Ваше благополучие зависит

от ваших собственных решений».

Джон Рокфеллер

Признать себя банкротом – решение непростое. И у каждого черта, за которой настигает невозможность платить по счетам, своя, личная. Это как попасть в ледяную воду – сначала ты изо всех сил пытаешься выкарабкаться – продолжаешь планировать, верить, карабкаться, берешь новый кредит, закрываешь старый, получаешь короткую передышку, как глоток воздуха. А потом ледяная вода долгов снова накрывает с головой, воздуха все меньше, движения судорожней. И приходит осознание – новый кредит не поможет. Пора принимать то самое непростое решение.

Мой личный Рубикон был пройден в мае 2018-го. Тогда я приняла сразу два решения – перестать печатать журнал и признать, что я не в состоянии платить по кредитам. Было ощущение, будто лежишь распластанным на земле, а на груди тяжелый камень с надписью «Банкрот». Даже дышать было трудно. Первый визит в компанию, которая занимается процедурой банкротства, ошеломил. Лечение дорогое и без всякой гарантии. Второй – пошатнул уверенность в принятом решении. А потом я попала в БанкротоФФ.

Кто болел, знает, как важно найти своего доктора – спокойного, уверенного, надежного. Да, многое зависит от самого больного. Но уверенность доктора в твоем выздоровлении всегда опирается на опыт. Мне повезло, я попала к опытным и уверенным докторам. Один из них – Павел Орлов – представляет должника в суде, второй – арбитражный управляющий Андрей Борзых – доводит процедуру до конца.

Каким будет результат, предсказать сложно. Многое зависит от открытости и готовности сотрудничать самого должника и опыта юристов, которым доверился. Статистика банкротств такова, что на моем месте может оказаться каждый пятый. Хотелось бы надеяться, что вас сума обойдет стороной. Но всё же предупрежден – значит, вооружен. На самые общие вопросы ответил Андрей Борзых, а за подробностями лучше обращаться лично. Как к доктору. 

- Ты занимаешься банкротством практически с момента принятия закона. Как за эти четыре года изменилось количество и качество должников?

- Ты мне льстишь. Я занимаюсь банкротством с момента принятия поправок к закону о банкротстве по физическим лицам – с осени 2015 года. Закон был принят несколько раньше. Надо признать, что с каждым годом банкротов становится больше. Отчасти, работает сарафанное радио: мой сосед обанкротился, почему не пройти процедуру и мне. Еще несколько лет назад люди боялись самого слова «банкрот». Им было то ли стыдно признаться в своей несостоятельности, то ли боялись, что узнают коллеги и друзья. На данном этапе эта процедура стала обыденной. Люди уже особо не стесняются. Некоторые даже гордятся этим. Или скорее вздыхают с облегчением, что им списали долги и банкам они ничего не должны.

- По каким параметрам можно оценить перспективы признания банкротом?

- Ты немного путаешь понятия. Чтобы признать человека банкротом, достаточно 300 тысяч долга для юрдица и 500 тысяч – для физлица, если заявление подает кредитор. Но для физических лиц сумма долга может быть любой, если должник понимает, что далее он не в состоянии обеспечивать кредиты. То есть введение процедуры банкротства – это формальный признак. Проблемы могут возникнуть, когда процедура подходит к завершению, и суд должен вынести определение о списании долгов. Тут уже рассматривается вся подноготная: зачем человек брал кредиты, куда были потрачены деньги, какие документы предоставлялись банкам, выводилось ли имущество. То есть моя основная задача, как арбитражного управляющего, собрать все документы, доказывающие суду добросовестность должника и то, что он действительно попал в тяжелую финансовую ситуацию.

- Как ты определяешь, кто перед тобой: добросовестный должник или мошенник?

- На первоначальном этапе это трудно определить. В основном, все рассказывают складно и поют одну и ту же песню, что брали кредит, а потом попали в тяжелую жизненную ситуацию. Но когда рассматриваешь документы, то все, что было скрыто, становится явным. Шила в мешке не утаишь. И тут уже обязательства типа «я проведу процедуру и всем будет комфортно» не действуют, потому что, как ты верно заметила, с самого начала с нами надо говорить, как с доктором. Либо человек говорит все начистоту, либо пусть будет готов к неожиданным последствиям.

- Получается, что гарантировать признание человека банкротом ты не можешь?

- По большому счету, ни один юрист не может отвечать за результат процедуры банкротства. Решение принимает суд. Когда я начинаю вести процедуру и понимаю, что от меня что-то скрывают, в некоторых случаях я обязан обращаться в правоохранительные органы. Потому что это моя ответственность. Если бы я знал всю информацию на этапе введения процедуры, то рекомендовал бы человеку не обращаться с заявлением о банкротстве, потому что это чревато последствиями.

- Можно привести пример?

- Люди обратились с заявлением о банкротстве, скрыв информацию, что предоставляли поддельные документы в банки для получения автокредитов. При этом покупаемые автомобили никогда не выпускались, а в сговоре с должниками были сотрудники и банка, и автосалона. По той информации, которая стала мне известна, автомобиль, принадлежащий сельхозинституту числится в залоге у одного из банков. Институт об этом даже не знает. Правда, полиции такие дела не интересны. Во всяком случае, я не помню ни одного случая возбуждения уголовного дела по статье «мошенничество» в рамках процедуры преднамеренного банкротства.

- Сейчас на фоне всеобщей закредитованности и обнищания много говорят о социальном банкротстве. Как ты относишься к упрощению процедуры?

- Честно говоря, вызывает двоякое чувство. С одной стороны, конечно, люди закредитованы, покупательская способность упала, но зачастую люди сами виноваты в своих бедах. Их же никто не заставлял насильно брать кредиты. Многие просто повелись на рекламу красивой жизни, захотели машину лучше, чем у соседа, ноутбук, новый айфон. А заработки не позволяют. Вокруг же из каждого утюга навязчивая реклама банков, предлагающих кредитные карты «на выгодных условиях». В результате желание жить красиво приводит к тому, что люди живут не по средствам на фоне общей финансовой безграмотности.

С другой стороны, в рамках социального банкротства мы должны работать бесплатно, но при этом никаких преференций мы не получаем. В частности, чтобы удешевить процедуру, можно просто отказаться от публикации в газете «Коммерсант». Алишер Бурханович, думаю, не обеднеет, а процедура подешевеет минимум на 10 тысяч рублей. Если отказаться от этой публикации, мы поможем сохранить и деньги людям, попавшим в тяжелую жизненную ситуацию, и деревья, из которых делают бумагу для газет.

- Какой самый яркий случай банкротства из твоей практики?

- Пожалуй, это мое первое дело в рамках социального банкротства. Ко мне обратилась девушка. Она сирота. Отец убил мать и сейчас отбывает срок. И она, чтобы поддержать своих младших братьев, взяла кредит в микрофинансовой организации. Когда не стало житья от коллекторов, она обратилась к нам. Процедура ведется для нее совершенно бесплатно. Но таких случаев единицы, и не каждый подходит под эту категорию – социального банкрота.

- Что это за значимый кейс в области банкротства, за который вы получили награду сообщества?

- Это отметили нашу упорную борьбу с госорганами. Нет, это не ФСБ. Это ЗАГС. Была выиграна битва, но не выиграна война. Пока все продолжается. Мы год судились, дошли до Верховного суда. Суд нас поддержал, но внесли поправки в законодательство об актах гражданского состояния и все началось с начала. Произошла несостыковка двух законов – закона о банкротстве, который, как мы считаем, считается главенствующим в данном случае, и закона об актах гражданского состояния. То есть мы запрашиваем сведения о должнике – о браке, о детях – с целью выявления выводилось ли имущество супругов на детей, а ЗАГС нам отказывает. Мы считаем, что это неправомерно. Из-за этого и вышел спор, который и был отмечен наградой. Кроме того, мы взыскали с ЗАГСа 150 тысяч рублей судебных издержек.

- Судя по криминальной хронике, профессия арбитражного управляющего довольно опасная. Ты ощущал это на себе?

- Арбитражный управляющий – это тот человек, который действует не только в интересах должника, но и кредитора, и общества. Он порой забирает большие деньги или имущество и распределяет их. К примеру, в случае банкротства юрлица, директора привлекают к субсидиарной ответственности, сумма которой может достигать нескольких миллиардов. А это уже удар по его имуществу, которое он успешно вывел из компании. Соответственно, с управляющим пытаются разобраться, чтобы он этого не делал, вплоть до физического уничтожения. К примеру, на меня недавно было подано заявление и в прокуратуру, и в полицию о том, что я притесняю бедного учредителя.

- Можно назвать компанию?

- Это «Дом лесника». Есть такая хорошая поговорка «Жадность порождает бедность». Так случилось и в этом случае. «Дом лесника» был должен бюджету области за аренду участка 300 тысяч рублей. Ко мне обратились чиновники, я предложил им подать заявление на банкротство должника. В предварительном разговоре директор отказался выплатить долг, была введена процедура банкротства, подключились другие кредиторы. Долг вырос до полутора миллионов. Год длилось судебное разбирательство, в ходе которого я обнаружил имущество, выведенное учредителем на аффилированных лиц. Когда бывший директор понял, что его личное имущество находится под ударом, он заплатил эти полтора миллиона. Но в отместку подал на меня заявление о том, что я коррумпирован, что находился в сговоре с судом и кредиторами и даже мешал ему заплатить долг. Так что пока это самая большая неприятность в моей практике.

- Перед новым годом принято строить планы и начинать жизнь с чистого листа. Что можно пожелать людям, которые стоят перед выбором – перейти черту достатка или продолжать барахтаться в ледяной воде?

- Быть осмотрительными в финансовом плане, не вестись на яркую упаковку, потому что под оберткой не всегда то, чего ожидаешь. Рассчитывать на свои силы и слушать умные советы близких. Одним днем финансовую грамотность не поднимешь. Нас этому не учили и не учат ни в школе, ни в институте, ни в семье. На смену плановой экономике пришел рынок, причем в самом грубом его проявлении – из серии «грабь награбленное». Помимо того, что человек должен сам понимать меру своей ответственности при взятии кредита, должна быть программа на государственном уровне, ограничивающая банки в части условий выдачи займов. Сейчас Центробанк обязует банки рассчитывать кредитную нагрузку заемщиков.

Мое первое дело о банкротстве было связано с водителем троллейбуса. По данным БКИ ежемесячный платеж по кредитам у этой женщины составлял 70 тысяч рублей. При зарплате в 12 тысяч. Из восьми кредиторов пять займов ей выдал банк «Русский стандарт». Стоит ли удивляться таким высоким процентным ставкам? Вот и получается, что за недобросовестного заемщика платит добросовестный. А банки не несут ответственности. Безответственность банков вкупе с агрессивной рекламой влечет за собой беспечность должников и ложится бременем на тех, кто исправно платит. Подумайте об этом прежде чем взять очередной кредит на покупку модного гаджета. Если же попали в тяжелую жизненную ситуацию, то приходите и расскажите все без утайки, как доктору. Выход есть всегда.