Здоровье – самый ценный ресурс. Вот только понимаем мы это лишь тогда, когда его теряем. Впрочем, это относится не только к здоровью. Хорошо, если проблему можно решить терапевтически – диетой, физкультурой и укреплением нервов. Хуже, когда без хирургического вмешательства не обойтись. Еще хуже, когда твой случай выходит из ряда стандартных. Вот тут и приходит понимание, что отрицательный отбор в медицине может лишить не только здоровья, но и жизни.
Моя история началась осенью непростого для медиков 2020 года. Заболел правый бок. Дабы не напрягать и без того перегруженную «скорую», в приемный покой районной больницы в Строителе я пришла сама. Дежурный хирург помял живот и поставил диагноз – межреберная невралгия. Выдохнув с облегчением, я отправилась с рецептом в аптеку.
Пролечилась. Но все же решила сделать УЗИ. Платное. Тогда и узнала о камнях в желчном пузыре. Изучила тему, и с пониманием, что лучшее лечение желчекаменной болезни – это удаление пузыря, начала готовиться к операции. К тому же из медицинских сериалов знала, что эта операция для хирургов – самая простая и скучная.
Вот только осенью 2020 года шла борьба со страшным вирусом, а остальные болезни отошли на второй план. С операцией не сложилось. А тут еще носители камней со стажем успокоили, что живут с этим много лет. Я смирилась и последовала их примеру. Решила, что лучше жить с органом, чем без него. Да и орган нисколько не беспокоил. До февраля этого года.
В преддверии весны несколько камней решили покинуть мой желчный пузырь и застряли в общем желчном протоке. В результате желчь из печени попала в кровоток. Я пожелтела, как мимоза. И с диагнозом «механическая желтуха» была доставлена на «скорой» во вторую городскую больницу Белгорода.
Там за четыре дня меня привели в норму. Хирург эндоскопом проник в желчный проток и попытался извлечь из него застрявшие камни. Те оказались довольно большими и не поддались. Тогда рядом с ними установили стент – полую трубочку для оттока желчи. И отпустили с рекомендацией вновь обратиться к хирургии месяца через два.
В областной поликлинике настоятельно рекомендовали госпитализацию в областной же больнице. Причина – наличие оборудования для дробления камней. Дело в том, что удаление желчного пузыря невозможно без освобождения холедоха. Так красиво называется общий желчный проток. Я последовала рекомендации, и в середине мая сдалась в руки хирургов отделения печени и поджелудочной железы.
Первое знакомство с этим отдалением произошло в далеком 2006 году. Тогда в январе туда попал мой муж с редким диагнозом – тромбоз воротной вены. А в феврале там же прооперировали маму, удалив опухоль на шейке поджелудочной железы. Возглавлял отделение профессор Игорь Парфенов. Доктор, внушающий безграничное доверие одним лишь тембром голоса. Впрочем, кроме голоса, заслуги его говорят сами за себя.
Карьеру хирурга Парфенов начал в 1983 году. Работал много и упорно. В 1998 стал главным хирургом областного департамента здравоохранения. В 2005 году возглавил отделение печени и поджелудочной железы, которое основал Арнольд Седов. Через два года на базе отделения был основан центр трансплантологии. Белгород стал четвертым городом после Москвы, Питера и Екатеринбурга, где проводились сложные операции по пересадке органов. Хирург-новатор стал одним из основателей Белгородского медицинского института.
В 2010 году на всероссийском конкурсе «Врач года» Игорь Парфенов был признан лучшим хирургом страны. Столь яркий успех не остался незамеченным. В областной больнице Белгорода его не оценили. Зато в Москве приняли с радостью. Сначала – в команде ведущих российских хирургов в Первой градской и Боткинской, а в 2018 году предложили возглавить городскую больницу имени Вересаева.
Перед Парфеновым была поставлена задача превратить клинику в одну из самых сильных. Всего за несколько лет обычная городская больница на севере Москвы стала одной из ведущих не только в столице, но и в стране. Настоящим прорывным решением стало строительство нового корпуса отделения «скорой». Здесь оказание помощи достигло совершенства. Больной остается на месте, не пересекаясь с другими, а все манипуляции, вплоть до постановки диагноза, совершаются вокруг пациента.
Умение видеть проблему целиком, не упуская деталей, сделало Игоря Парфенова не только одним из лучших хирургом страны, но и первоклассным управленцем. При этом доктор продолжает оперировать и возвращать людям здоровую жизнь. Вот только жаль, что не в Белгороде.
После ухода Игоря Парфенова из Белгородской областной больницы отделение неожиданно для многих возглавил Александр Солошенко. Неожиданно, поскольку главным преимуществом этого ничем не выдающегося хирурга было место рождения. Он оказался земляком губернатора Савченко. Для ведущих хирургов, тщательно подобранных в команду Парфеновым, это назначение стало поводом для увольнений.
Решив, что операция предстоит несложная, я сдалась на милость оставшимся эскулапам. Хирург Николай Линьков, изучив историю путешествия моих камней, назначил их эндоскопическое удаление. Для полноты картины объясню, что это такое. Если вам делали гастроскопию, то вы, наверняка, навсегда запомнили это непередаваемое ощущение заглатывания трубки. Только в моем случае трубка прошла через желудок в двенадцатиперстную кишку, а из нее через фатеров сосочек – в тот самый холедох. И если исследование желудка длится считанные минуты, то моя операция заняла около часа. Вот только камни из протока извлечь так и не удалось.
На следующий день вся процедура повторилась снова. На этот раз хирург пытался раздробить камни ультразвуком. Да, с помощью того самого оборудования, которое имеется только в областной больнице. На этот раз мучение длилось больше часа. Вот только зря меня оставили в сознании. Наблюдать за всем этим цирком было бы даже весело, не будь я на операционном столе с трубкой глубоко в глотке.
Оборудование было то ли не вполне исправным, то ли доктор им пользовался впервые. Впрочем, кроме моего хирурга, в операционной собралось еще человека четыре, включая заведующего отделением. Надо отдать должное Солошенко, он старался быть полезным – придерживал какую-то никак не фиксируемую деталь в руках Линькова. Последний же, подобно серферу, извивался всем телом. Он беспорядочно то уменьшал, то увеличивал мощность ударной волны. На экране это выглядело как игра в стрелялки. Да вот только камни оставались невредимы.
В итоге в проток вернули стент для отвода желчи, и меня выписали с наставлением вернуться через полтора месяца на операцию. Доктор Линьков предложил разрезать холедох, извлечь камни, а желчный оставить на месте, потому как он скукожился и перестал функционировать. Такое явление называется красиво – синдром Миризи. С этими новыми знаниями, с нерешенной проблемой и с мучительным опытом я отправилась домой.
Вернуться обратно в областную больницу Белгорода я не смогла. Как не смог бы вернуться узник Освенцима к воротам лагеря, чтобы завершить неоконченный эксперимент. К тому же, изучив последствия предложенной операции, я не хотела рисковать. Да и доверие к хирургу было подорвано зрелищем в операционной. Было грустно от того, что когда-то блестящее и передовое отделение скукожилось до уровня обычной провинциальной хирургии. Все же родиться в одном селе с губернатором явно недостаточно для успехов не только в медицине, но и в управлении.
Проблему надо было решать, и я продолжала искать варианты в сети. К счастью, попалось упоминание профессора Олега Охотникова в связи с рентгенохирургическими методами диагностики и лечения. Методы эти широко практикуются в Курской областной больнице на базе отделения гнойной хирургии. К заведующему этим отделением – Сергею Григорьеву – я и явилась. Просто с паспортом, полисом и огромным желнием решить проблему с камнями.
Доктор принял меня без лишних слов. Курские врачи вообще оказались немногословны и непривычны к вопросам пациентов. А мне нужны были не просто ответы, но и иллюстрации к ним. После нескольких дней притирания, я получила и рисунок, и план лечения. Кстати, стент из протока мне удаляли под наркозом. Наверное, проявили гуманность и не дали вновь пережить тот мучительный опыт.
Лечение заняло две недели и проходило в несколько этапов. Сначала замечательный хирург Сергей Григорьев уверенно установил две трубки через желчные протоки в печени, чтобы обеспечить доступ к камням в пузыре и холедохе. Затем заменил на трубки с бОльшим диаметром и провел операцию – крупнокалиберное дренирование. Через трубки раздробил камни в желчном пузыре и в протоке. Через трубки же были извлечены крупные части, а мелкие вышли через двенадцатиперстную кишку.
Затем доктор провел несколько видеоревизий, во время которых были извлечены оставшиеся камни. После тщательного контроля в течение трех дней доктор убедился, что проток и желчный чисты, оставил в боку одну трубку для страховочного сохранения доступа и отпустил домой. Вынесу за рамки побочные «прелести» лечения – капельницы, антибиотики, боль, минуты отчаяния. Главное, что в итоге – свет в конце протока.
И еще отмечу искреннее удивление соседок по палате и медсестер, убежденных, что в Белгороде все гораздо лучше – и дороги, и медицина. Пришлось объяснить, что все познается в сравнении. А если не ценить и не беречь талантливых врачей, то ездить лечиться придется в другую область.
для комментариев используется HyperComments