Конфликт интересов

Несмотря на то, что прудовая рыба (карп, толстолобик, карась, амур) не относится к особо ценным породам рыб, она является самым доступным источником легкоусвояемого фосфора, а в условиях резкого роста цен на морскую рыбу для многих еще и безальтернативным. Вряд ли кто-то станет спорить с тем, что прудовое рыбоводство – стратегически важная отрасль, формирующая продовольственную безопасность страны, но, тем не менее, сейчас оно переживает не лучшие времена.

Пруд – сложный объект с точки зрения права. Здесь стыкуются водный, земельный, гражданский кодексы, законы о рыболовстве, об охране животного мира, а теперь еще и об аквакультуре. При этом в законодательных актах много пробелов, нет единства трактовок и формулировок. Правоприменительная практика разная – часто решения разных судебных инстанций противоречат друг другу. Полномочия по выработке рыбоводной политики делят между собой различные департаменты Минсельхоза и Федеральное агентство по рыболовству и, похоже, «в товарищах согласья нет»…

Около 12 лет все рыбоводное сообщество ждало появления на свет профильного закона. Операторы прудового рыбоводства надеялись, что он определит, наконец, их правовой статус. «Самая главная наша проблема – законность осуществления деятельности на рыбоводных прудах. Нельзя при определении пруда разделять воду, землю и гидротехнические сооружения, но существующее законодательство именно так и делает. Получается, вода – федеральная, земля вокруг – муниципальная, а ГТС – дамбы и плотины – находятся в частной собственности», – возмущается один из самых опытных рыбоводов региона, глава КФХ Сергей Овчаров, утративший бизнес из-за несовершенства законодательства.

1 января 2014 года долгожданный закон «Об аквакультуре (рыбоводстве)» вступил в силу, но на многие вопросы свет так и не пролил.

Прудный вопрос
Единственными водными объектами, которые могут находиться в частной собственности, согласно Водному кодексу РФ, являются пруды и обводненные карьеры. Но то, что большинство людей привыкло считать прудом, оказывается, таковым не является. Ныне действующее определение понятия «пруд» содержится в ГОСТе 19179-73 – документе 1975 года! Звучит оно «исчерпывающе»: пруд – это мелководное водохранилище площадью не более 1 кв. км. С прудами, выкопанными на земельном участке, вопросов нет – они принадлежат собственникам земли. Но то, что мы привыкли именовать прудами – водоемы, образованные на русле реки водоподпорным сооружением, – по ГОСТУ считается водохранилищем. На водохранилища право частной собственности не распространяется.

Остается только гадать, почему разработчики закона «Об аквакультуре (рыбоводстве)» не сочли нужным актуализировать понятие «пруд». Если фантазии не хватило, можно было бы позаимствовать идею у белорусов. Соседи определяют пруд как «искусственный водоем площадью водного зеркала до одного квадратного километра (за исключением технологических прудов рыбоводных хозяйств), созданный путем перегораживания плотиной малых рек, ручьев, временных водотоков или обвалования территории вне русла (в понижениях рельефа, на равнинных участках местности, в искусственных выемках)». Это определение всё лучше нашего. А, может, дело не в фантазии?

Отсутствие четких определений в законодательстве дает возможность их произвольного толкования, а это прямой и ничем не омраченный путь к сравнительно честному способу отъема водных объектов у тех, кто на них работает в настоящее время. И вот представьте себе, что люди, занятые в этом специфическом бизнесе, тратят большие деньги на закупку мальков, кормов, удобрений и лечебно-профилактических средств, несут затраты на оформление дорогостоящей документации на эксплуатацию гидротехнических сооружений, на их содержание, в итоге не имеют никаких гарантированных прав на использование водоемов и в любой момент рискуют остаться за бортом.

Средства спасения
Как всегда в нашей стране, спасение утопающих – дело рук самих утопающих. Наиболее продвинутые рыбоводы поняли, что кроме как на себя, надеяться им больше не на кого, и что нужно объединяться. В декабре 2014 года была зарегистрирована общественная организация «Ассоциация рыбохозяйственных предприятий Белгородской области». Сейчас в составе ассоциации уже 16 членов, и двери ее открыты для всех желающих. Основные задачи объединения – представление законных интересов, защита прав членов ассоциации, взаимодействие с органами государственной власти и местного самоуправления.

Члены ассоциации намерены воспользоваться своим законным правом, данным им пунктом 3 статьи 3 закона «Об аквакультуре», принимать участие в подготовке решений, реализация которых способствует развитию рыбоводства. А органы государственной власти и местного самоуправления, согласно тому же пункту, обязаны обеспечить им возможность такого участия. Белгородские рыбоводы подготовили ряд предложений о внесении изменений в существующее законодательство и готовы вынести их на рассмотрение сначала начальником департамента АПК области Станиславом Алейником, а затем и на федеральный уровень.

Спасательный круг №1
Первое, с чем не согласны члены ассоциации, – с выделением рыбоводных участков на русловых прудах (тех самых, которые по ГОСТу являются водохранилищами). Рыбоводный участок – условно выделенная акватория, предназначенная для выращивания объектов аквакультуры. Как рассказала председатель Ассоциации рыбоводных хозяйств области Валентина Клепалова, в настоящее время под эгидой Федерального агентства по рыболовству по всей стране идет масштабная акция по формированию рыбоводных участков на водных объектах. Право пользования этими участками будет определяться по результатам аукционов, проходящих в Москве. То есть вполне может случиться так, что рыбоводы, работающие сегодня в области, будут вынуждены уступить свое место более состоятельным коллегам, или хуже того – людям и вовсе не сведущим в рыбоводстве, в том числе из других регионов.

Ассоциация предлагает, во-первых, не выделять рыбоводные участки на русловых нагульных прудах, являющихся объектами рыбоводной инфраструктуры действующих рыбоводных хозяйств. А во-вторых, в Водный кодекс и Постановление правительства РФ «О порядке подготовки и принятия решения о предоставлении водного объекта в пользование» внести изменения, которые предусматривали бы приоритетное право пользования водоемом собственника или пользователя гидротехнического сооружения, формирующего данный водный объект.

Глеб Коньшин, директор рыбхоза «Корочанский», считает, что местная власть должна поддержать такую инициативу, ведь она заинтересована в том, чтобы деньги не уходили из области. К тому же непонятно, как будет урегулирован конфликт интересов новых владельцев рыбоводных участков с собственниками/арендаторами ГТС русловых прудов, получат ли компенсацию утраты рыбоводной инфраструктуры хозяйства, проигравшие на аукционе. Кстати, первый аукцион на предоставление права пользования рыбоводными участками проводился в Архангельской области 20 октября этого года. Разыгрывались два лота, но по обоим аукцион признан несостоявшимся по причине единственного участника торгов.

Спасательный круг №2
Второй момент, который, по мнению членов ассоциации, требует обязательной корректировки – уточнение понятия «прудовая аквакультура» в законе «Об аквакультуре», которое в полной мере будет отражать особенности технологии выращивания рыбы в искусственных водоемах по аналогии с определениями двух других видов аквакультуры – пастбищной и индустриальной. «Среди законодателей практически нет специалистов, которые понимали бы специфику отрасли, – считает Сергей Овчаров
– Что говорить, если даже те, кому по должности положено, не всегда знают, чем отличается пастбищное рыбоводство от прудового».

Консультант Ассоциации рыбохозяйственных предприятий, кандидат биологических наук Валентина Павлицкая рассказала, в чем разница между этими понятиями: «В отличие от пастбищного выращивания, при котором продукцию рыбоводства получают только за счет естественных возможностей водоема и при минимальном вмешательстве человека, при технологиях прудового рыборазведения среда обитания рыб формируется «под задачу», и все, что находится в рыбоводном пруду – результат усилий рыбоводов для максимально эффективного выращивания товарной рыбы или ее молоди. Очень похоже на обычное животноводство – мальков в больших количествах запускают в пруд, создают для них благоприятные условия (для этого пруды удобряют, известкуют, аэрируют), откармливают, лечат, если рыба заболевает. Когда рыба вырастает, ее тотально вылавливают – собирают урожай». Беда в том, что закон «Об аквакультуре» не предусматривает применения интенсивных методов выращивания прудовой аквакультуры в рамках договора пользования рыбоводным участком. Белгородские рыбоводы опасаются, что если эта законодательная норма будет реализована в задуманном виде, на прудовом рыбоводстве можно будет поставить крест.

Впрочем, очевидно, что законодателей судьба прудового рыбоводства волнует в наименьшей степени. Сегодня основное внимание представителями власти, как на федеральном уровне, так и на местах, уделяется разведению высокоценных пород рыб, главным образом, осетровых и лососевых. Это направление государство готово финансировать через различные механизмы господдержки (не исключено, что именно поэтому к нему такой интерес). Безусловно, это достойная инициатива, но не приведет ли она к перекосу, когда индустриальную аквакультуру мы еще не развили, а прудовую уже угробили?

Выращивать высокоценные породы рыб просто только на бумаге. На деле это требует огромных затрат на приобретение и обслуживание оборудования (осетров и лососей в наших условиях можно выращивать только искусственно – в специальных бассейнах или установках замкнутого водоснабжения – УЗВ), и наличия специалистов, которых у нас нет. Здесь уместно вспомнить старооскольское хозяйство «Жемчужина Оскола», которое обанкротилось, не успев собрать первого урожая икры. Поэтому собеседники «Бизнес-Класса» не верят в то, что выращивание рыб в УЗВ получит на Белгородчине широкое развитие, – лишь единицы предпринимателей захотят и смогут вложиться в проекты со сроком окупаемости более 10 лет и неясными перспективами. Неясными потому, что не понятно, захотят ли белгородцы покупать дорогую рыбу с сомнительными вкусовыми качествами, ведь рыба, выращенная в искусственных условиях, заметно проигрывает по вкусу «природной».

Спасательный круг №3
Третий вопрос, который настоятельно требует решения на законодательном уровне, – предоставление обособленного водопользования производителям товарной рыбы. В переводе на русский это означает запрет или ограничение доступа к пруду посторонних лиц. Поскольку, согласно Водному кодексу, российские водоемы являются объектами общего пользования, каждый может прийти на любой понравившийся пруд и бесплатно ловить рыбу. Правоохранительные органы признают это законным, СМИ разъясняют гражданам их права. Никто при этом не думает о предпринимателе, который потратил деньги на покупку мальков, откорм рыбы, мелиорацию водоема, а когда приходит время улова, не досчитывается значительной части «урожая». И даже компенсировать свои расходы он не имеет права.

Получается, предприниматель за свой счет должен обеспечить граждан условиями для любительской рыбалки, потому что там, где не работает рыбовод, ловить нечего в прямом смысле слова. Сергей Овчаров отмечает, что в области уже 16 лет нет паводка, а поскольку вся местная рыба нерестится на разливах, ее естественное воспроизводство сильно упало.

– Представьте, что было бы, если бы каждый желающий приходил на любое предприятие какого-либо агрохолдинга и там бесплатно брал все, что ему захотелось: курицу или поросенка, – говорит Валентина Павлицкая. – Рыбоводство, с точки зрения законодательства и специфики производства продукции, ничем не отличается от птицеводства или свиноводства. Проблема в том, что у нас не только рыбаки-любители, но даже власти фактически не признают, что рыбоводство является животноводством и относится к сельскохозяйственной деятельности, хотя это закреплено законом. Местные администрации зачастую требуют от рыбоводных хозяйств организации пляжей и создания необходимой инфраструктуры для отдыха граждан на прудах. Как им объяснить, что по ветеринарным и санитарно-эпидемиологическим нормам этого делать нельзя? Рыбовод отвечает за безопасность пищевой продукции – товарной рыбы, а если к водоему будет неограниченный допуск, что-либо гарантировать будет проблематично.

Руководителям рыбохозяйственных предприятий и представителям власти еще предстоит найти решение, которое позволит, с одной стороны, вести эффективное товарное рыбоводство, с другой, сохранить за людьми право на пользование водоемами. Глеб Коньшин признает, что это как-то не по-человечески – запретить людям купаться в водоемах, рядом с которыми они живут. Возможный выход из ситуации он видит в разделении прудов на категории: технологические рыбоводные и общедоступные.

Определиться с курсом
В ассоциации считают, что для более эффективного управления отраслью часть полномочий по выработке политики в сфере аквакультуры (рыбоводства) должна быть отдана регионам – на местах лучше владеют ситуацией об обеспеченности водными ресурсами, потенциалом водоемов и т.д. К сожалению, представители Белгородского департамента АПК не слишком активны в этом плане. На обсуждениях вопросов, связанных с рыбоводством, в Минсельхозе всегда ждут представителей нашей администрации. Но они регулярно игнорируют подобные встречи.

В противовес можно привести Липецкую область, где сформировалось единая позиция по вопросам управления рыбоводной отраслью, а руководство региона заинтересовано в ее развитии. Там и экономические показатели хороши, и поддержка рыбоводов осуществляется. Есть даже дотации на каждый килограмм товарной рыбы, произведенной и реализованной на территории региона.

– У нас в области поддержка рыбоводам раньше оказывалась в виде компенсации затрат на ГСМ, но уже года два и этого нет, – описывает ситуацию Валентина Клепалова. – Осталось только субсидирование 2/3 процентной ставки по кредиту, но на практике эта мера поддержки не работает. Кредит наши рыбоводы взять не могут, поскольку нет залоговой базы – дамбу в залог банки не берут, рыбу тоже, потому что сложно доказать есть ли она в водоеме и сколько ее там. Приходится обходиться своими силами.

Картина в региональном прудовом рыбоводстве складывается невеселая. И она тем печальнее, что будущее его туманно. Глеб Коньшин делится результатами проведенного им неформального опроса – оказывается, ни один из знакомых ему директоров рыбхозов не хотел бы, чтобы дети пошли по стопам отца. Никому не интересно играть в игру, в которой нет правил, вкладывать в бизнес деньги, если нет никаких гарантий.
Члены ассоциации надеются, что совместными усилиями им удастся изменить русло, по которому сейчас движется рыбоводство. Иначе из доступного продукта свежая прудовая рыба превратится в редкий деликатес.