Воплощенное счастье

Человек рождается, чтобы быть счастливым. Это так же естественно и неоспоримо, как попавшее в почву семя прорастает и распускается прекрасным цветком. Цветок не знает, что его ждет, не рассуждает о цели своего существования, он просто цветет и радует мир своей красотой. Главное, чтобы тепла, влаги и света было достаточно. И даже сорванный он продолжает кого-то радовать, пока не умрет. Да и о смерти цветок не знает ничего. Ее для него просто не существует. Есть только красота. И счастье цвести и быть. Здесь и сейчас.

Есть люди, жизнь которых состоит из череды сплошных удач. Со стороны трудно разглядеть, сколько труда, бессонных ночей, мучительных поисков и радости открытий скрывается за этим везением. Это как смотреть выступление балерины – видны только легкость исполнения, отточенное мастерство и красота каждого движения. За кадром остаются кровавые мозоли, порванные связки, боль, пот и слезы. И без всего этого не бывает волшебства и того самого везения, в которое вложена душа. Именно эта эфемерная субстанция и вдыхает жизнь в любое мастерство, заставляет глаза гореть и наполняет сердце радостью. Такую радость встречи с Мастером я испытала в одно прекрасное воскресное утро в залитом весенним солнцем Тбилиси.

Мое знакомство с Тамуной Зауташвили произошло задолго до нашей встречи. Подруга побывала в Грузии прошлым летом и привезла оттуда умопомрачительные серьги и изящную золотистую шляпку с искусно свернутой розой. Она трепетно брала в руки добытые сокровища, с восторгом примеряла, и ее огромные глаза светились счастьем. Когда же я собралась съездить в эту удивительную страну, то получила наказ встретиться с рукодельницей и забрать очередные серьги. Вот так Тамуна стала моей нечаянной целью и единственной знакомой в Тбилиси еще до приезда.

Мы планировали встречу всю неделю. Сначала в каком-нибудь кафе, потом решили пересечься где-нибудь в центре. Понимая, что без сережек я не могу вернуться назад, я честно написала об этом Тамуне накануне последнего дня моих тбилисских каникул. «Приезжай ко мне прямо с утра. Выпьем кофе с вкуснейшими круассанами!» – ответила она. И вот я у заветного дома, навстречу из подъезда выбегает светловолосая изящная женщина с глазами-озерами, солнечно улыбается и влюбляет в себя тут же, наотмашь, беззаветно.

Потом на кухне с высоченными потолками, старинной мебелью и множеством милых мелочей, слагающих историю жизни семьи, я с восторгом осознала, что это взаимно. И с тех пор одно лишь имя «Тамуна» вызывает во мне отблески радости.

Итак, усаживайтесь поудобней, возьмите чашку кофе с хрустящим круассаном и вообразите себя в сердце Тбилиси, где прекрасная женщина рассказывает свою историю везения с легким грузинским акцентом. Таким теплым и завораживающим. Жаль, что его невозможно передать в печатном виде.

Везение первое. Семья.

Меня удочерили в четыре месяца. Дядя привез меня из Крыма. Маме тогда было 47 лет, она никогда не была замужем. И вот в 1977 году у нее появилась я. Это был очень мужественный поступок. Я ношу фамилию мамы. Мне было 11 лет, когда я все узнала. У мамы была подруга, которая тоже усыновила мальчика. Когда он узнал, то убежал из дома. А я маме сказала, что все знаю, но не понимаю этого мальчика. Почему он такой неблагодарный? Разве было бы лучше, если бы он вырос в детском доме. Маме моей скоро будет 88 лет. Она живет на Черепашьем озере и бегает в город каждое утро. Она вообще не ходит, только бегает.

Зато сама я стала мамой рано – в 16 лет. У меня два взрослых сына – 24 и 23 года. И маленький внук. И я никак не могу понять, как можно оставить своего ребенка. Мне так повезло, что вокруг меня всегда были люди, которые меня любят. У меня была замечательная бабушка. До шести лет бабушка научила всему, что умела сама, – шить, вязать, вышивать. В нашей семье все рукодельничали. Мама моя вяжет так, что невозможно представить, что это творение человеческих рук! Я с детства очень люблю рукодельные вещи. И еще я рисовала с самого детства, ходила в художественную школу.

Я всегда думала, что женщина может не уметь готовить, но абсолютно все должны уметь шить, вязать. Когда мне было лет десять, мы возвращались с подругой из школы, и у нее оторвалась пуговица на пальто. Она начала плакать и причитать: «Что же теперь делать?» Я удивилась, мол, надо просто пришить. «А как?» – спросила она. «Давай я тебе пришью», – поразила я подругу в самое сердце.

В начале девяностых я обшивала всех своих знакомых, переделывала вещи. Купить было просто невозможно ничего. Я могу сделать все своими руками, но не умею готовить. В нашем большом доме готовит свекровь. Она мегрелка и кухня для нее –любимая стихия. Вообще самая вкусная кухня в Грузии считается мегрельская. Моя свекровь стала для меня второй мамой. Я училась в школе, когда встреча с Левоном перевернула всю мою жизнь. Мы встречались всего три недели до свадьбы. Выпускные экзамены пришлись на беременность. Или наоборот. И с тех пор я стала частью большой семьи. И мама моя всегда рядом. В двадцати минутах бегом. Она же спокойно не ходит.

Везение второе. Призвание.

Я всегда хотела учиться на модельера. Но свекор дружил с Зурабом Церетели и убедил меня, что лучше закончить курс монументальной скульптуры. А то придет время, когда на одного человека будет работать три дизайнера. К тому же поступить в Тбилисскую академию художеств всегда было невероятно трудно. Самые упорные делали по девять попыток. Я спорить не стала и закончила Академию художеств на курсе известного скульптора.

Сколько себя помню, я все время что-то придумывала: то сумочку необычную, то шапочку с розочкой, то чалму накручу из кусочка ткани. И вот мы с мужем в 2003 году попали в Париж на Рождество. Мне было 25 лет, я в первый раз в Париже и так хотелось выглядеть стильно. Я сделала себе такую шапочку с розой и к ней сумочку. И в первый раз надела норковую шубу, которую мне подарили на свадьбу. Нас пригласили в гости на новоселье, и мы зашли в антикварный магазин за подарком.

И вот я разглядываю статуэтки, часы, картины, французского не знаю и не понимаю, о чем мой муж говорит в сторонке. И тут он ко мне подходит со словами: «Снимай шапку!» Я удивилась, а он объяснил, что за мою шапочку и сумочку готовы заплатить 1500 евро. И тут меня озарило, как молнией, что те вещи, которые я всегда мастерила для себя и подруг, можно продавать. Да еще и за такие деньги! Конечно, я сняла шапочку и отдала сумочку. Мы тут же купили статуэтку Наполеона за 400 евро и остались в Париже на новый год. Мы были богаты!

В Тбилиси я рассказала об этом случае друзьям. Одна моя подруга работала в американском посольстве. Она предложила выставить там мои вещи. Все, что успею сделать за полтора месяца. Я наделала шапок, сумок, бижутерии, навязала жилеток. Все, что успела. И вот в назначенный день всей семьей мы с огромными пакетами явились в посольство. За первые три часа я стала богаче на семь тысяч долларов. Я чуть с ума не сошла! Вернулась домой и в зеркало по-другому на себя посмотрела.

Еще было интересно наблюдать, как американцы совсем иначе брали в руки мои вещи. Как-то трепетно: «О, это же ручная работа!»Раньше, когда я дарила знакомым и друзьям свое рукоделие, я видела некое снисхождение, типа, выкрутилась. И вещи, сделанные своими руками, отчего-то ценились, да и до сих пор ценятся меньше, чем купленные в магазине. Но та выставка в посольстве изменила мою жизнь.

Мне всегда всего хватало. Муж занимался бизнесом – чайным, винным. Правда, почти все потерял при Мишико. И когда мое хобби переросло в бизнес, я просто-напросто совместила приятное с полезным. Сейчас мои вещи продаются во всем мире. Я зарабатываю столько, что еще на три семьи хватит. Со мной подписывают контракты модные бутики Милана, Парижа, Нью-Йорка. Сейчас готовится контракт с дорогим магазином в центре Токио. Хотя в Тбилиси очень много хороших дизайнеров, кто делает хорошие вещи. Наверное, я просто попадаю в нужное время в нужное место. Мне просто везет.

Везение третье. Открытия.

Смешно, но люди знакомятся, увидев сережки «от Тамуны». В Москве я уже очень давно продаю свои вещи. Арина Холина влюблена в мои украшения. Иначе я просто не могу понять, почему она мне так помогает: встречает автобусы из Тбилиси в Теплом стане, созванивается и организовывает доставку вещей заказчикам.

У Аллы Пугачевой есть мой ободок с розами. Но его она купила не у меня, ей подарил Юдашкин. Повар у него – грузинка. Из Мегрелии, кстати. У нее с моей свекровью есть общая подруга. Однажды она собралась в Москву и мне предложила взять несколько вещей, чтобы показать Юдашкину. Для меня он, конечно, не мэтр высокой моды. Мне нравятся японские дизайнеры – Кендзо, Ямамото. Но я не отказалась и передала с ней свои вещи, которые просто завалялись дома. И их все Юдашкин купил за тысячу долларов. Я была счастлива. Это был 2012 год.

И вскоре я увидела на показе коллекции свою шапочку. И страшно возмутилась. Надо же уважать авторское право. Правда, потом видео с того показа я больше нигде не нашла. Сережки свои я запатентовала. Но закрываю глаза, когда грузинские девочки пытаются их повторить и продать. Им же надо зарабатывать. Но вот та девочка из Майами, которая даже предложила платить мне процент с продаж, ответит, как только ей исполнится 21 год. Как же так? Она украла мою идею, выдает ее за свою и предлагает мне процент? Верх цинизма.

Я все делаю сама, никому не доверяю. Мне вообще людей непросто близко подпускать. Я странная. Просто вежливая. Не терплю несправедливости. И с детства могу за себя  постоять. Не люблю ссориться, считаю, что все можно решить, спокойно поговорив. К сожалению, порой приходится действовать жестко.  

В сентябре 2011 года я случайно узнала о конкурсе «Новые имена» среди дизайнеров из постсоветских республик. Решила поучаствовать и неожиданно для себя победила. Даже не знаю, как так вышло. Просто повезло, наверное. Мне вообще в жизни везет. Почему мои вещи такие популярные? Тоже не знаю. Кто-то обращает внимание на комфорт, кто-то на красоту, а кто-то на качество. Я решила все это объединить. А поскольку я все делаю сама, то кроме мастерства, в каждую созданную вещь я вкладываю душу.

Свои серьги я придумала в 2013 году для одной затворницы с Рублевки. Единственное, куда она могла выходить – в интернет, и ей хотелось большие серьги, но не с перьями. И 26 августа – запомнила этот день – я сделала свои первые серьги с тканевыми сердечками. Идеи рождаются как-то сами собой. Мне очень нравятся вещи в стиле ретро. Я смотрю на женщин 20-30-х годов и замираю от восторга. И мне кажется, что в современном мире женщинам не хватает женственности. И этим аксессуаром я стараюсь добавить женского шарма и очарования. И даже если мои сережки носить с джинсами, то совсем по-другому смотрятся даже джинсы. Или шапочка с розами из гипюра будет вполне уместна в опере и скроет отсутствие прически. Мои шапки не надо снимать, они – украшение.

И еще несколько штрихов

Я с детства много читаю. Одна из любимых книг, не раз перечитанная «Собака с голубыми глазами» Маркеса. Обожаю с детства Битлз. Очень нравится Ленни Кравиц.

Работаю я по ночам. Когда много заказов, свекровь кормит меня с рук.

Обожаю лобиани – это лепешки из слоеного теста с фасолью. И очень люблю свежие огурцы. Нравится этот запах свежести. Мне хватает на день одной лепешки и огурца. Совсем не пью – ни вина, ни чачи. Раз семь в жизни я пила водку с колой или спрайтом.

Любимый город? В Стамбуле я очень комфортно себя чувствую. Однажды мне приходилось по три-четыре раза в месяц туда летать. Помогала одеваться одной богатой москвичке. Она покупала у меня шапки и обратила внимание, как я одета. И попросила помочь ей обновить гардероб. Мы с ней заходили в магазин, я выбирала несколько вещей, она их примеряла и после моего одобрения покупала. Ее было очень легко одевать – высокая и худая. В первый раз она накупила вещей на 38 тысяч евро. Я удивилась.

Питер мне нравится больше, чем Париж. А еще я люблю Дэна Брауна. Мне недавно привезли его новую книгу. Читаю я только на русском. И я очень счастливый человек.

Везенье четвертое. Обладание.

Мы проговорили несколько часов. День за окном набирал силу, а я не могла оторваться от этого источника радости. Мою шею щекотали сердечки на подаренных сережках. Как сказала моя подруга, это прикосновение бабочек, выпорхнувших из живота. Помните это ощущение, когда влюблены? Вот эти самые бабочки выпархивают из волшебных рук Тамуны, чтобы сделать этот мир прекраснее. И добрее. И мы почти бессознательно тянемся к этим щекочущим мотылькам, потому что это и есть воплощение счастья. Для которого все мы и рождаемся. И это так естественно и неоспоримо.