Болезни урбанистики

…Когда-то человек изгнал природу из городов, а теперь настойчиво зазывает ее назад. Иногда попытки бывают вполне успешными, но нередки случаи, когда мы просто делаем вид, что «зазываем». Вспомнилась в этой связи одна давняя история, приключившаяся со мной во время старта самой первой программы озеленения областного центра. Я тогда работал в городской архитектуре. Помню, как нам торжественно объявили о том, что Белгородблагоустройство закупило заморскую чудо-машину по пересадке крупномеров. Дескать, теперь ни одно дерево при застройке территории не пострадает. Его аккуратненько выкопают и перевезут на новое место. Вскоре меня отправили провести инвентаризацию деревьев в сквере, на месте которого должен был появиться первый гипермаркет «Линия». Я скрупулезно занес в блокнотик данные – столько-то лип, столько-то каштанов, столько-то рябин. Но через пару дней решил все-таки перепроверить себя – вдруг какое дерево упустил? – и снова отправился на место будущей стройки. Приезжаю, а на месте сквера с десятилетними деревьями зияет строительный котлован. Именно в такие моменты начинаешь понимать истинное значение слова «безысходность».

…Городу остро не хватает зеленых пространств – парков, скверов. Много лет говорится о необходимости привести в порядок заброшенные рощи. Видимо, на это у муниципалитета пока не хватает средств. Но даже там, где зеленое строительство ведется, не всегда просчитывается его эффективность – возможности самовозобновления и дальнейшего развития озелененных территорий. Ведь как порой происходит? Места нет, а сажать нужно – над тобой дамокловым мечом висит спущенный сверху план. Куда исполнителю деваться? Вот и втыкают деревья где придется, порой прямо на коммуникации. Или еще хуже – посадили и забыли. Регулярный полив зеленых насаждений я наблюдаю только в самом центре города, на окраинах этот процесс носит эпизодический характер по принципу «к житью – значит, выживет». Так ведь можно пожизненно город озеленять, тратить огромные средства, но при этом кардинально ничего не изменить.

… Стартовавший в областном центре капитальный ремонт многоэтажек – это, конечно, благо. Согласитесь, хорошо, когда в доме меняют трубы, перекладывают кровлю, осушают подвалы. Хорошо, когда не забывают и о фасадах. Но к внешнему облику зданий нужно относиться очень аккуратно и профессионально. Пусть архитектура пятиэтажек не очень притязательна, но она существует! И есть здания послевоенных лет постройки. И есть много приемов и способов колористического решения фасадов. А в городе уже полно обновленных фасадов зданий, разрисованных в какие-то странные линеечки, дурацкие полосочки и яркие прямоугольнички.
Я себе этот процесс так представляю. Сидит где-то девочка, у которой в школьные годы любимым предметом была «геометрия». Перед ней стоит подставка с фломастерами. Тут к ней заходит в кабинет начальник и говорит: «У нас тут капремонт дома под номером N на носу, нарисуй-ка им быстренько фасад». Девочка берет фломастеры и самозабвенно рисует. Она самореализовалась, а жителям на эти «пиксели» как минимум 25 лет еще смотреть, если, конечно, лет через пять все не отвалится.

… Я ничего не имею против «церквостроительства». Но появление некоторых религиозных объектов в самых неподходящих с точки зрения архитектуры местах все же вызывает вопросы. Скоро на Соборной площади достроят часовню князя Владимира. Сооружение лепят прямо под стенами драмтеатра, который до недавнего времени представлял собой самостоятельный архитектурный ансамбль. По одну сторону хорошо просматривается памятник Щепкину, есть воздух, перспектива. По другую – мощный стилобат, подпорная стенка. Все вместе это работало! Или открыли торжественно храм на площадке между бульваром Юности и улицей Конева. Построили не спортивную площадку, не детскую игровую площадку, а буквально впихнули в тесное пространство церковь с небольшим сквериком. А почему бы не разбить просто сквер? Я с уважением отношусь к чувствам верующих. Но строительство церквей «шаговой доступности» – это, согласитесь, перебор. Каких эмоций можно ожидать от новоделов? Вот я, к примеру, люблю храм в Шопино. Он с историей, к тому же расположен в живописном месте, на горе, его отовсюду видно. Он, словно маяк, подающий сигналы заблудшим путникам. Но и здесь не обошлось без «сюрприза». Какой-то очень состоятельный житель, видимо, решил стать доминантой этого живописного холма, и построил огромный особняк. Видимо, решил переплюнуть храм в величии. И снова одни вопросы: зачем здесь это поместье, кто и почему разрешил его строительство?

…Я 12 лет подряд езжу к друзьям в Вологодскую область. Вместо теплого юга каждый «бархатный сезон» провожу на русском севере с его грибами, рыбалкой, охотой, задушевными разговорами с чашкой ароматного травяного чая и прочей романтикой. Все каменные храмы там стоят полуразрушенные. В некоторых можно увидеть остатки росписи. Но, что удивительно, – никто не пытается растащить это архитектурное наследие «на кирпичи для сарая». Знаю несколько примеров, когда местные жители своими руками смастерили небольшой импровизированный алтарь, принесли иконки, лампадки. Получился такой душевный молитвенный уголок в заброшенном храме. И это как-то негромко, трепетно. Может, как раз потому, что люди идут в храм по зову души?

…Мне жаль сегодняшних выпускников местных архитектурных факультетов. Профессия слишком переоценена – объем рынка ограничен, за каждый заказ приходится бороться, иногда в совсем неконкурентной среде. Да и цепочка согласований только удлиннилась, процесс не упростился, а стал еще более бюрократичным, хотя нам твердят об обратном! Поэтому не стоит питать никаких иллюзий. Студенты часто идеализируют свою будущую профессию – «вот, получу диплом, устроюсь в бюро, покорю всех своим талантом, начну зарабатывать бешеные деньги». Попробуйте устроиться! Выпускников много – рабочих мест мало. Поэтому те, кто поэнергичнее, уезжают в Питер или Москву. Остальные пытаются пристроиться хоть куда-нибудь, чтобы только не стать безработным и набраться хоть какого-нибудь опыта.

…Да, индустрия строительства не стоит на месте, появляется много новых материалов, современный архитектор больше не ограничен бетоном, стеклом и деревом. Казалось бы, есть, где разгуляться. Но, по факту, архитектор по-прежнему загнан в рамки. Раньше он был загнан государством, сейчас – частным заказчиком. Только пытаешься где-то «крылышки выпустить», а тебе говорят: «Ты что, это дорого, мы же тут не на века строим! Возьмем лучше на цоколь китайский керамогранит, стекла затонируем, а фасад облицуем композитными кассетами». Этот сценарий типичен как для нового коммерческого строительства, так и для реконструкции старых зданий, имеющих историческую ценность. Архитектор невольно становится соучастником градостроительного преступления. Займет принципиальную позицию – останется без средств к существованию. Да и всегда найдется менее принципиальный коллега. Сплошные компромиссы.

… С архитектурным наследием у нас в Белгороде не густо. От дореволюционных построек остались «рожки да ножки». Причем, уничтожены они были уже после войны, нашими современниками. Я помню, как будучи студентом-архитектором приезжал на выходные домой и гулял по тогда еще улице Ленина, пытаясь запечатлеть в памяти все эти архитектурные «вкусности». Куда сегодня может пойти студент, чтобы прикоснуться к истории архитектуры? Разве что в подвал строительного колледжа с его толстенными двухметровыми стенами. Там замечательный микроклимат – зимой тепло, а летом прохладно. Надеюсь, никому не придет в голову все это сломать.

… Я застал время, когда были градостроительные и художественные советы. Собирались умные дядьки и решали, быть новой стройке или нет. Спорили, доказывали, отстаивали. Сейчас градостроительные решения представителями власти принимаются единолично, в отрыве от мнения общества. До диалога между городом и властью еще далеко. Отсюда и сплошные болезни урбанистики – то зуб здоровый вырвут, то лишние процедуры назначат.